Неточные совпадения
В Левинском, давно пустынном доме теперь было так много народа, что почти все комнаты были заняты, и почти каждый день старой княгине приходилось, садясь зa стол, пересчитывать всех и отсаживать тринадцатого внука или внучку за
особенный столик. И для Кити, старательно занимавшейся хозяйством, было не мало хлопот о приобретении кур, индюшек, уток, которых при летних аппетитах
гостей и детей выходило очень много.
Судя по
особенной хлопотливости, заметной в буфете, по яркому освещению, придававшему какой-то новый, праздничный вид всем уже мне давно знакомым предметам в гостиной и зале, и в особенности судя по тому, что недаром же прислал князь Иван Иваныч свою музыку, ожидалось немалое количество
гостей к вечеру.
Затем она еще раз гордо и с достоинством осмотрела своих
гостей и вдруг с
особенною заботливостью осведомилась громко и через стол у глухого старичка: «Не хочет ли он еще жаркого и давали ли ему лиссабонского?» Старичок не ответил и долго не мог понять, о чем его спрашивают, хотя соседи для смеху даже стали его расталкивать. Он только озирался кругом разиня рот, чем еще больше поджег общую веселость.
Какой эдем распахнулся ему в этом уголке, откуда его увезли в детстве и где потом он
гостил мальчиком иногда, в летние каникулы. Какие виды кругом — каждое окно в доме было рамой своей
особенной картины!
Немедленно был послан в Троицк, как на ближайший меновой двор,
особенный нарочный с поручением приобрести четыре кибитки: одну для Зоси, одну для конюхов, одну для женской прислуги и одну на всякий случай, то есть для
гостей.
Не отличаясь ни
особенной любезностью, ни говорливостью, он обладает даром привлекать и удерживать у себя
гостей, которым как-то весело сидеть перед его стойкой, под спокойным и приветливым, хотя зорким взглядом флегматического хозяина.
К счастью, бабушкин выбор был хорош, и староста, действительно, оказался честным человеком. Так что при молодом барине хозяйство пошло тем же порядком, как и при старухе бабушке. Доходов получалось с имения немного, но для одинокого человека, который
особенных требований не предъявлял, вполне достаточно. Валентин Осипыч нашел даже возможным отделять частичку из этих доходов, чтобы зимой
погостить месяц или два в Москве и отдохнуть от назойливой сутолоки родного захолустья.
С отъездом
гостей в усадьбе все стихло, но эта тишина показалась слепому какою-то
особенной, необычной и странной.
Князь если не с
особенным удивлением, то с чрезвычайным вниманием и любопытством следил за своим
гостем.
Выжив мужиков, мать Енафа вздохнула свободнее, особенно когда за
гостем незаметно ушли и дочери. Ей хотелось отвести душеньку с Пульхерией. Прежде всего мать Енафа накинулась на Аглаиду с
особенным ожесточением.
Пора благодарить тебя, любезный друг Николай, за твое письмо от 28 июня. Оно дошло до меня 18 августа. От души спасибо тебе, что мне откликнулся. В награду посылаю тебе листок от моей старой знакомки, бывшей Михайловой. Она
погостила несколько дней у своей старой приятельницы, жены здешнего исправника. Я с ней раза два виделся и много говорил о тебе. Она всех вас вспоминает с
особенным чувством. Если вздумаешь ей отвечать, пиши прямо в Петропавловск, где отец ее управляющий таможней.
Как жаль мне, добрый Иван Дмитриевич, что не удалось с вами повидаться; много бы надобно поговорить о том, чего не скажешь на бумаге, особенно когда голова как-то не в порядке, как у меня теперь. Петр Николаевич мог некоторым образом сообщать вам все, что от меня слышал в Тобольске. У Михайлы Александровича
погостил с
особенным удовольствием: добрая Наталья Дмитриевна приняла меня, как будто мы не разлучались; они оба с участием меня слушали — и время летело мигом.
О прочих членах семейства сказать определительного ничего нельзя, потому что они, очевидно, находятся под гнетом своей maman, которая дает им ту или другую физиономию, по своему усмотрению. Несомненно только то, что все они снабжены разнообразнейшими талантами, а дочери, сверх того, в знак невинности, называют родителей не иначе, как «папасецка» и «мамасецка», и каким-то
особенным образом подпрыгивают на ходу, если в числе
гостей бывает новое и в каком-нибудь отношении интересное лицо.
Настеньку никто не ангажировал; и это еще ничего — ей угрожала большая неприятность: в числе
гостей был некто столоначальник Медиокритский, пользовавшийся
особенным расположением исправницы, которая отрекомендовала его генеральше писать бумаги и хлопотать по ее процессу, и потому хозяйка скрепив сердце пускала его на свои вечера, и он обыкновенно занимался только тем, что натягивал замшевые перчатки и обдергивал жилет.
—
Гостя веду, и
особенного! Осмеливаюсь нарушить уединение. Господин Кириллов, замечательнейший инженер-строитель. А главное, сынка вашего знают, многоуважаемого Петра Степановича; очень коротко-с; и поручение от них имеют. Вот только что пожаловали.
На этот раз является
гость особенный, тоже влюбленный, но особого свойства.
Сделали все тихо, семейно, без
особенной пышности и без лишних
гостей.
— Ничего
особенного, что это у вас за манера тотчас принимать вид какой-то жертвы? — начал он, безо всякой нужды опуская углы губ на каждом слове. — Я только хотел вас предуведомить, что у нас сегодня будет обедать новый
гость.
— Пишет? Та-ак… — тянул
гость и с упрямством пьяного человека добавил: — А я все-таки пойду и познакомлюсь, черт возьми… Что же тут
особенного? Ведь я не съем.
Добиваемся: не было ли еще чего говорено? Расспрашиваем слугу: не заметил ли он чего
особенного в этих
гостях?
Чай незаметно перешел на закуску, а затем в ужин. Будущие промышленные деятели обратили теперь
особенное внимание на уху из живых харюзов, а Егор Фомич налег на вина. Шестирублевый шартрез привел станового в умиление, и он даже расцеловал Семена Семеныча, на обязанности которого лежал самый бдительный надзор за рюмками
гостей.
Хозяин держал в руках ящик
особенных 10-ти летних сигар, каких ни у кого не было по его словам, и сбирался похвастать ими перед
гостем.
Никогда не изобличая
особенного знакомства с русской историей и геральдикой, Шульц вдруг заговорил о Строгановых, о
госте Петре Строганове и немце Даниле Эйлофе, восставших за Шуйского против царика Тушинского.
Один из
гостей, молодой и ловкий блондин Данилов, привез с собою крепостных плясунов, для которых выписывал
особенные сапоги из Москвы, так как говорили, что у обыкновенных сапог на тонких подошвах последние вылетали при первом круге, оставляя плясуна босым.
Большие покои тяготили Марфу Андревну своей пустотой, и она сходила в них редко, только при
гостях, которые тоже посещали ее очень редко, или в других каких-нибудь экстренных случаях, встречавшихся еще реже. Большие покои нижнего этажа целые зимние дни спали, но зато оживлялись с большою энергиею ночью. Это было оживление совершенно
особенное, напоминавшее слегка то, что бывает будто на Лысой горе на шабаше.
С этой минуты он едва успевал раскланиваться со вновь приходящими, из которых каждый считал себя
особенным, интимным знакомым Сашки и оглядывал гордо прочих
гостей после его поклона.
В парке и в саду покойно ходили люди, в доме играли, — значит, только он один видел монаха. Ему сильно хотелось рассказать обо всем Тане и Егору Семенычу, но он сообразил, что они наверное сочтут его слова за бред, и это испугает их; лучше промолчать. Он громко смеялся, пел, танцевал мазурку, ему было весело, и все,
гости и Таня, находили, что сегодня у него лицо какое-то
особенное, лучезарное, вдохновенное и что он очень интересен.
Гость зашевелился, улыбнулся и начал осторожно: «Сколько я вижу, вас, прежде всего, даже поражает, что я пришел в такой час и — при
особенных таких обстоятельствах-с… Так что, помня все прежнее и то, как мы расстались-с, — мне даже теперь странно-с… А впрочем, я даже и не намерен был заходить-с, и если уж так вышло, то — нечаянно-с…»
В конце ноября, в ясный зимний день, в слободу явились
гости. Утром, возвращаясь из поездки в город, приехал тунгусский поп. Вскоре после этого у наших ворот остановились санки, в которых сидели Маруся и Тимоха. Их сопровождали три верховых якута, — может быть, случайно, но всем это показалось чем-то вроде почетного эскорта, которым наслег снабдил жену своего защитника. Маруся была одета по-праздничному, и в ее лице показалось мне что-то
особенное.
Я сообразил, что, вероятно, пеленашка составляет неожиданный сюрприз для
гостя, находящегося в каких-нибудь
особенных отношениях к матери и дочери, живущим со мною в соседстве. И вскоре мои подозрения еще увеличились.
Сам Мирослав роздал оружие
гостям чужеземным, которые желали составить
особенный легион...
Хозяин — с
особенным благоволением, а
гости — с
особенной лаской и дружбой.
Старики-посетители, почетные
гости Шишковых, заметили меня, и Н. С. Мордвинов (будущий граф), М. И. Кутузов (будущий светлейший князь Смоленский), М. М. Бакунин, а более всех жена Кутузова, знаменитая своей
особенной славой, женщина чрезвычайно умная, образованная и страстная любительница театра (известный друг актрисы Жорж), приветствовали меня уже не казенными похвалами, которыми обыкновенно осыпают с ног до головы всех без исключения благородных артистов.
Пелагея Ивановна, напротив, тут-то и оживилась и с
особенной настойчивостью удерживала
гостей.
И хоть прочие
гости не обращали никакого
особенного внимания на сотрудника, написавшего в «Головешке» только четыре стишка и сделавшегося оттого либералом, даже, видимо, не любили его, но когда возле Ивана Ильича упал вдруг хлебный шарик, очевидно назначавшийся в его сторону, то он готов был дать голову на отсечение, что виновник этого шарика был не кто другой, как сотрудник «Головешки».
Завтрак у капитана прошел оживленно. Василий Федорович был, как всегда, радушен и гостеприимен, держал себя так просто, по-товарищески, что каждый чувствовал себя свободно, не думая, что находится в
гостях у своего начальника. В нем было какое-то
особенное умение не быть им вне службы.
Ашанин сразу заметил какую-то
особенную тишину на палубе, заметил взволнованно-тревожный вид вахтенного мичмана, хотя тот и старался скрыть его перед Володей в напускной отваге, увидал на мостике мрачную физиономию долговязого старшего офицера и удрученно-недовольное круглое лицо толстенького, низенького и пузатенького капитана и легко сообразил, что адмирал только что «штормовал», а то, пожалуй, еще и «штормует», чего Ашанин в качестве приглашенного
гостя, да еще собирающегося читать свое произведение, вовсе не предвидел и чему далеко не радовался.
—
Особенного дела нет, — сказала Дарья Сергевна, — а
гостит в тех же местах, куда она уехала, в Рязанской губернии, дочка моего сродника Марка Данилыча Смолокурова…
Гость сел в тарантас торопливо, видимо с большим удовольствием и точно боясь, что вот-вот его задержат. Тарантас по-вчерашнему запрыгал, завизжал, застучало неистово ведро, привязанное к задку. Частный поверенный оглянулся на Жмухина с каким-то
особенным выражением; было похоже, что ему, как когда-то землемеру, захотелось обозвать его печенегом или как-нибудь иначе, но кротость пересилила, он удержался и ничего не сказал. Но в воротах вдруг не вытерпел, приподнялся и крикнул громко и сердито...
У Катры постоянно приезжие
гости.
Особенная атмосфера там — пряная и слегка пьянящая. Чувствуется всеобщая тайная влюбленность в Катру. Я несколько раз был у нее. Там говорят о том, что мне теперь так важно.
Когда я и Магистриан оставались в доме Азеллы, при восходе солнца она, проводив своих
гостей, часто говорила нам, как она которого из них разумеет, и не скрывала от нас своего
особенного презрения к Руфину.
— Позволить или не позволить никто здесь не имеет права, — гневно возвысил голос Стабровский, — у меня в доме пока нет
особенного начальства; все мои
гости равные и свободные от всякой диктатуры. Говорить и возражать имеет право всякий, кого имею честь видеть у себя. Вы сами это давеча объявили, пан Жвирждовский.
Был канун зимнего Николина дня, 5-е декабря 1820 года. В этот год Наташа с детьми и мужем, с начала осени,
гостила у брата. Пьер был в Петербурге, куда он поехал по своим
особенным делам, как он говорил, на три недели, и где он теперь проживал уже седьмую. Его ждали каждую минуту.
Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что́ она слышала; она думала только о том, не замечают ли все
гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила
особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Да вот и сейчас, когда уже происходят кровопролитные сражения, никакого такого
особенного страха я не чувствую, живу, как и прежде жил: служу, хожу в
гости и даже театр или кинематограф и вообще никаких решительных изменений в моей жизни не наблюдаю.
Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих
гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13-ти и 14-ти-летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья.
И все это было необыкновенно. Пили, чокались, говорили все сразу и о чем-то своем. Злая, с птичьим лицом, раздраженно и крикливо рассказывала о
госте, который брал ее на время и с которым у нее что-то вышло. Часто ввертывали уличные ругательства, но произносили их не равнодушно, как мужчины, а всегда с
особенной едкостью, с некоторым вызовом; все вещи называли своими именами.